Воин мочика - Страница 56

— Mancha? — непонимающе переспросила я. — Какое еще пятно мы ищем?

— Судя по тому, что можно понять из рисунков мочика, и судя по опыту предыдущих раскопок, можно сделать вывод, что индейцы хоронили своих мертвых вполне определенным образом. Способ захоронения слегка варьировался в зависимости от ранга покойника, но всегда делали так: рыли отвесную шахту, а чуть в стороне от нее — саму погребальную камеру. На вазах мочика изображено, как тело опускают в шахту и заносят вбок, в гробницу. После того, как тело — или, зачастую, тела — укладывали в место последнего упокоения, шахту заваливали. Однако ее местоположение можно определить, потому что почва в ней слегка отличается от окружающей. Иными словами, получается mancha или пятно. Вот мы и ищем это самое mancha, которое, если повезет, должно вывести к шахте, а вслед за тем и к самой гробнице.

— Похоже, очень многое о жизни мочика мы узнаем именно из рисунков, — заметила я.

— Ну, так ведь письменности у них не было и оставить нам тексты с описанием ритуалов они не могли. Но, думаю, их искусство, как те сцены и ритуалы на керамике и настенных росписях в найденных уаках, — необыкновенно яркое и живое свидетельство тех времен. — Он вдруг усмехнулся. — Сам не знаю, почему, — ведь доказательств этому нет ни малейших — предчувствую, что нам повезет на этом месте! А теперь мне пора вернуться к работе.

Я стояла на вершине пирамиды, обозревая окрестности: колючую чашу algorrobal, мрачную и черную, хранящую свои темные тайны под завесой раскидистых ветвей. Если прищуриться и прикрыть глаза от солнца, за лесом можно было разглядеть полосу дюн, а еще дальше поблескивало море. С другой стороны тянулась серебристая нитка Панамериканской магистрали, а на ведущем к раскопкам проселке поднимал клубы пыли маленький караван из мотоциклов и пары грузовичков.

— Стив! — окликнула я. — Кажется, у нас гости!

Стив посмотрел в ту сторону.

— Тревога! — завопил он вниз, Хильде.

Кавалькада была уже на подъезде. Остановившись так, чтобы блокировать нам пути к отступлению, кучка campesinos, среди которых я заметила Роландо Гэрру, двинулась к Хильде, угрожающе размахивая мотыгами и топорами.

— Убирайтесь отсюда, или вы покойники! — завопил один из них.

— Сами убирайтесь, а не то вы покойники! — закричал в ответ Стив с вершины холма, схватив короткую лопатку и вскидывая ее на плечо, точно винтовку. Крестьяне уставились на него, но солнце слепило их и, как я несколько минут назад, они видели лишь черный силуэт.

— Я не шучу, — продолжал Стив. — А ну проваливайте!

Пабло у него за спиной схватил вторую лопатку и тоже вскинул на плечо, подражая позе Стива.

На несколько мгновений все словно застыли на месте. Я затаила дыхание. Потом один из громил, самый пожилой и державшийся за спинами остальных, сказал что-то, чего я не расслышала. Крестьяне медленно вернулись к машинам и грузовикам, завели моторы, пару раз угрожающе объехали площадку вокруг и наконец укатили прочь.

— Уф! — Стив опустил лопатку. — А то я тревожился, как бы солнце не спряталось за тучу.

Всех кругом разобрал истерически-нервный смех.

— Гениальная мысль! — восхищенно произнесла я.

— Да, я не только с лица смазлив, — ухмыльнулся он. — А ведь подумать только — как раз перед их прибытием я сетовал, что солнце слишком печет. Но это всего-навсего крикуны, — добавил он. — На самом деле, нечего беспокоиться.

Я хотела ему поверить и потому поверила.

Остаток этого дня и весь следующий день работа продолжалась своим чередом. По словам Пабло, появлялось все более обнадеживающих признаков.

Однако потом произошел очередной несчастный случай. Внезапно раздался громкий треск и лестница, на которую взбирался один из рабочих, Хэсус Силва, чтобы установить камеру, подломилась. Хэсус свалился в одну из ям и остался там лежать, в сознании, но крича от боли. С большим трудом нам удалось вытащить его оттуда. Мы уложили его в кузове грузовика, и я как можно бережнее отвезла его в город. Как оказалось, он вывихнул плечо и сломал три ребра, так что в этом сезоне для него с работой было покончено.

Тогда-то среди перуанских рабочих и поползли слухи о злых духах.

Я слышала, как один из рабочих, Хавьер Франко, втолковывал остальным:

— Это скверное место. Не надо было нам сюда приходить.

— Я не верю в злых духов, — сказал мне Стив, осматривая сломавшуюся под Хэсусом лестницу. — Идите сюда.

Я подошла к нему. Прямо под металлической скобой, крепившей стремянку в открытом состоянии, тянулась большая трещина.

— Так она оказалась бракованной? — спросила я. — Какой ужас. Мне так стыдно. Ведь я сама купила эту лестницу и вроде бы так внимательно ее осмотрела. Должно быть, не заметила трещины.

— Поглядите получше, — коротко отозвался Стив, и через несколько секунд я поняла, что он имеет в виду. Трещина шла прямо и ровно, без надломов или изгибов. Дерево даже совсем не расщепилось, разве что на самом конце. Такое впечатление, будто его кто-то очень аккуратно подпилил, причем почти на всю толщину палки.

— Гэрра?

— Он так и просится в подозреваемые номер один, верно? — согласился Стив. — Пожалуй, поговорю-ка я с мэром и попрошу его побеседовать по душам с нашим другом Роландо.

Однако после этого всевозможные несчастья так и посыпались, как из рога изобилия. Эрнесто Санто, еще один рабочий, работая с решетом, порезал руку до кости, так что пришлось наложить швы. Сам Хавьер, тот самый тип, который утверждал, будто место проклято, оступился и свалился со склона, сильно ободрав ногу.